Название: Любовь нечаянно нагрянет
Автор: PorTa
Категория: гет
Рейтинг: PG
Пейринг: ДжП\ЛЭ, РЛ\ЛЭ
Персонажи:  Джеймс Поттер, Лили Поттер, Сириус Блэк, Ремус Люпин, Питер Петтигрю.
Жанр:  Драма/ Роман
Саммари: Лили и Джеймс. Первый фик из серии: "Эванс, ты такая...". Мой взгляд на то, с чего всё началось для Джеймса.
Отказ: всё принадлежит Ро, от всего отказываюсь, хотя...))))
Размещение: главное - сообщите, а там уж делайте, что хотите.

- Ах, что за чудесный праздник – Рождество! – весело вещал со своего места Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, оглядывая сидящих за четырьмя длинными столами студентов. Продолжительную и немного нудную речь директора слушали только самые выносливые и трудолюбивые ученики школы, а их было крайне мало. Остальные же ребята, кто тихо, а кто и не очень, переговаривались между собой. – И, по такому приятнейшему случаю, в школе впервые за двадцать пять лет в первую субботу каникул состоится Святочный бал-маскарад! – закончил он на такой неожиданной ноте свою речь.
За столами засвистели, закричали и зааплодировали. Почти всем безумно понравилась идея бал-маскарада. Однако Дамблдор ещё не закончил:
- Имеются некоторые ограничения: на бал не будут допущены студенты младше четвёртого курса – это раз. - Часть зала запротестовала против такого несправедливого решения, директор же спокойно продолжал: - Два – никаких спиртных напитков, кроме сливочного пива, подаваться не будет, и три... – Он сделал многозначительную паузу и, лукаво улыбаясь, снова оглядел всех присутствующих. – Младшие студенты могут присутствовать на балу только в качестве чьей-либо пары! – зал снова взорвался аплодисментами.

До бала по подсчётам всей школы оставалось чуть меньше недели. Девчонки то и дело собирались группками и шушукались по углам. За это время все стали какими-то дёргаными и неистовыми. Только нескольких человек не интересовало, кто с кем пойдёт: то были мародёры и несколько слизеринцев во главе с Северусом Снейпом. У Сириуса Блэка с Джеймсом Поттером – известнейших казанов и ловеласов школы, а также сорвиголов – не было отбоя от поклонниц. Их караулили, их просили, умоляли, чуть ли не ползали перед ними на коленях, чтобы они выбрали одну из просивших. Тонны писем, пуды подарков, литры пролитых в подушки девичьих слёз – всего этого у них было предостаточно. Со своими подружками они уже определились, и даже Питеру досталась одна красивая длинноногая блондиночка, бывшая девушка Сириуса. Римус же категорично отказывался от всех предложенных ему кандидатур и вполне, по его словам, довольствовался одиночеством. Но он был не похож сам на себя. Бал был всё ближе и ближе, а Римус с каждым днём расцветал, светился и веселел и даже не боялся, что было на него совсем не похоже, предстоящего полнолуния. Причины хорошего настроения Лунатика не мог понять никто из его друзей.
Мародёры держали в секрете друг от друга свои костюмы, так как Сириусу, Питеру и Джеймсу хотелось удивить всех, даже своих лучших друзей. О костюме Римуса знали все: он был прост – серый пушистый волчонок. И только некоторые были в курсе причины его выбора.

И вот наступил долгожданный вечер, долгожданный бал, цветов и красок карнавал. Двери в зал открывались ровно в семь часов. Джеймс, пришедший на бал со своей очаровательной голубоглазой подругой с длинными каштановыми волосами, которая была в образе прекрасной принцессы, одним из первых, стоял вместе с ней в сторонке и комментировал, не понижая голоса, костюмы всех проходящих. Над некоторыми он смеялся, других одобрял, а в сторону третьих отпускал едкие комментарии. Джеймса слышали все: кому-то нравились его замечания, и они смеялись вместе с ним, а кто-то смотрел искоса, с пренебрежением и проходил мимо, и Сохатый пользовался этим. Молодой человек ждал своих друзей: ему было интересно увидеть их наряды. Следующим был Питер. Он выглядел весьма неплохо: его мантия была атласной чёрно-красной, с поднятым высоким воротничком, глаза отливали пунцовым огоньком, из правого уголка губы стекала алая струйка крови,  при вполне скромной улыбке были видны длинные острые клыки, а в руке он держал тонкую посеребренную тросточку. Всем своим видом он говорил, что являет собой вампира, и не просто вампира, а самого Графа Дракулу. Джеймс хохотал над ним как ненормальный.
- Пит, где ты видел, чтобы Дракула был пухлым коротышкой? Из каких источников ты это брал? – хохмил Поттер перед своей девушкой и собравшейся толпой.
- Тебя, Сохатый, это не касается! А где ты видел, чтобы у эльфа было такое скверное чувство юмора как у тебя?! И ещё, эльфы не бывают очкариками! – попытался поставить на место зазнавшегося друга немного обидевшийся Петтигрю.
- Я же просто шучу, Пит! И я не эльф, я известнейший волшебный мальчик Питер Пэн! И я умею летать! – и все дружно засмеялись. Но Джеймс выглядел потрясающе: его бархатная куртка и брюки цвета свежей зелёной травы блестели и переливались разными цветами в свете факелов, становясь то тёмными, то снова светлыми. На голове у Джеймса было что-то вроде невысокого бархатного зелёного колпачка. Глаза закрывали очки, переделанные в маску такого же цвета, как и всё остальное.
Третьим был Сириус... Вот тут замерли все: от него ждали чего-то подобного, но ТАКОГО не могли даже предположить, поэтому, увидев его, все были сначала в шоке, а потом в диком восторге. Девушки тяжело вздыхали рядом со своими ребятами и бросали украдкой на спускающегося очень многозначительные взгляды. По лестнице шёл герой девичьих грёз, а также их романов. Весь в чёрном шёлке и бархате, чёрная рубашка расстегнута на четыре верхних пуговицы, плащ сзади развивается, словно крылья, маска, сквозь которую смотрят тёмно-голубые лукавые глаза, на поясе длинная шпага, голову украшает шляпа с чёрным пушистым пером, и белоснежная улыбка на устах сияет во все тридцать два зуба. Сохатый не мог не узнать своего лучшего друга: только он способен на такое фиглярство.
- Какую птицу ощипал, чтобы такое перо достать, Бродяга? – крикнул ему Джеймс.
- А ты у кого своё трико отобрал? – и они оба захохотали над своими шутками.
- Сириус, слушай, а ты не видел Луню? – когда уже все успокоились, спросил Поттер. – Он единственный, чей костюм мы ещё не оценили! Пусть мы знаем, кто он, но всё равно же интересно!
Не успел Бродяга ответить, как послышался бой часов, и двери Большого зала открылись. Все повалили внутрь. Сириус же остался у входа: безропотно ждать свою девушку.
А Большой зал был неузнаваем. На  месте преподавательских столов стояли новогодние ели с сотнями переливающихся шаров, гирляндами, нетающими снежинками и мишурой; сумеречное небо с миллионами звёзд, под которым в воздухе парили тысячи разнообразных свечей, каждая из которых имела свою необычную форму – было необыкновенно волшебным. Весь зал был задрапирован длинными тёмно- и светло-золотыми, серебряными шторами, свисавшими с потолка и заполняющими собой все пространство до пола. Вместо обычных четырёх прямоугольных столов, расставленных параллельно друг другу, стояли около десятков других, поменьше. По форме они напоминали неправильные круги, даже овалы, и каждый стол был под цвет своего факультета – топазы с рубинами, бриллианты с изумрудами, янтарь с шерлом, сапфир с ониксом.
Все ученики были в изумлении и в восхищении. У новогодних елей их ждали профессора с директором во главе. Дамблдор сказал приветственную речь, потом свои напутствия произнесли учителя, и бал начался.
Началось всё с Венгерского вальса – короля среди вальсов. Учителя и ученики кружили по залу, и цвета их костюмов сливались в едином восхитительном танце. Джеймс со своей прекрасной принцессой вальсировал в самом центре зала. Он давно не был так счастлив: с ним танцует самая красивая девушка школы, он смог опередить Сириуса, пригласив её на бал первым; с ним рядом его лучшие друзья, и что же ещё надо для счастья, думал он. Он видел маленького упырёныша Питера с его прекрасной пираткой Лиз, бесподобного Сириуса в паре с очаровательной эльфийкой Бридж, и свою восхитительную принцессу Миранду, от которой он был без ума сегодня. Но Джеймс не мог никак найти Римуса: он оглядывал присутствующих, но нигде не видел хоть кого-то похожего на волка. На глаза попадался кто угодно, но только не волк. И тут из всей толпы на секунду его глаза выхватили тёмно-рыжие блестящие вьющиеся волосы, а потом прелестное личико с малахитовыми миндалевидными глазами и белоснежной улыбкой. Девушка показалась Сохатому очень знакомой. Поттер остолбенел, отпустил руки своей принцессы и перестал танцевать, в него врезались несколько танцующих пар. Его ругали и подталкивали, а он не мог придти в себя, Джеймс пытался разглядеть среди танцующих ту чудесную нимфу. Эти чудесные глаза затмили всё вокруг, отбили все желание танцевать с кем-то другим, флиртовать, вообще смотреть на кого-то ещё, они не могли принадлежать земному человеку, то были глаза кого-то внеземного. Он бросил Миранду посреди зала и начал выбираться из толпы. Она ничего не могла понять. Девушка поспешила за ним.
- Джеймс, что-то случилось, тебе плохо? – взволнованно спросила она и схватила его за рукав, пытаясь остановить.
- Нет, со мной всё в порядке, но, Мир, оставь меня, между нами всё кончено! – отчеканил он и зашагал к столу Гриффиндора.
Миранда растеряно и обиженно смотрела в спину уходящего Джеймса. Она не могла стерпеть такого поведения, и, расплакавшись, убежала из зала. А он рассматривал учеников: танцевало много красивых девушек, элегантных ребят, но ему не попадалась ОНА.
И вот, наконец, среди толпы с самого края, он увидел её. Она была необыкновенно красива: стройная фигурка в лиловом платье, длинные сияющие волнистые волосы, улыбка не сходила с лица этой девушки, а глаза... её глаза цвета сочной зелёной травы были необыкновенны. Джеймс стоял и любовался этой красавицей, и он совсем не обращал внимания на её кавалера. И, как только он увидел, с кем танцует его ангел, он обомлел: Римус, Римус Люпин, Лунатик – его лучший друг вальсировал с ней. Он тяжело опустился на стул, он не мог сообразить, что ему делать дальше. К нему подошёл счастливый Сириус.
- Сохатый, что случилось? Почему Мира убежала из зала вся в слезах? – не видя печали друга, весело спросил он.
- Бродяга, отвали! Это не твоё дело! – огрызнулся Джеймс, - Если хочешь, пойди и успокой её!
- В чём дело, Джей? Я не узнаю тебя, только что ты светился от счастья с Мирандой, а теперь на что-то обозлился? И тебе никто ничего плохого ведь не делал! – нравоучительно сказал Бродяга.
- Посмотри направо, - указал Джеймс; Сириус покорно повиновался. Он увидел Римуса, танцующего с Эванс. – Ты видишь ЕЁ? – смотрел туда же Поттер, заворожено и не мигая, и в его глазах светилось что-то необъяснимое, Бродяга никогда не видел, чтобы его лучших друг ТАК смотрел на девушку.
- Ну, вижу! – отвернулся к столу Сириус и, взяв бутылочку сливочного пива, сухо заметил: - Сохатый, это же Эванс или ты кого-то другого имел ввиду? – снова оглянулся он на танцующих, но там, куда смотрел Джеймс были только они. – Зубрилка и всезнайка Лили Эванс! «Золотая голова» Гриффиндора! И одна из самых скромных и непорочных девиц всего Хогвартса! И мы учимся с ней вот уже четыре с половиной года на одном факультете!  Вы постоянно с ней ссоритесь по пустякам! Удивляюсь, что ты узнал о её существовании только сейчас! – он отпил из бутылки и улыбнулся другу.
Поттер не понял усмешки друга и продолжал смотреть на танцующих Римуса и Лили. Музыка сменилась на что-то более медленное, и они продолжали вальсировать. Пока Сириус пил своё пиво, к нему подходила и Бридж, и Питер с Лиз, но Джеймс их как будто не видел: весь мир для него собрался лишь в одну точку – серый волк и прекрасная нимфа. Они не садились несколько танцев подряд, и Поттер не сводил с них сокрушенного взгляда. А потом он заметил, что они решили выйти на улицу. Они шли к выходу под руку и мило о чём-то беседовали. И мозг Джеймса в этот момент сам собой отключился: ему было не то, чтобы интересно для чего они уходили, он просто не мог понять, для чего им нужно уединяться, что они будут делать вдвоём в полной тишине и темноте, когда здесь они так резво зажигали, а Рим всегда при девушках робел и начинал заикаться…
Поттер вскочил с места, сунул Сириусу недопитую бутылку сливочного пива и помчался за ними. Бродяга окликнул его, но Джеймс не обернулся, и Блэк остался стоять один в полном недоумении. Сохатый должен был узнать, для чего они вышли. Римус и Лили отошли недалеко, и он мог следить за ними. Они шли, не торопясь никуда, разговаривая о чём-то и смеясь. А Джеймс неслышно следовал за ними. Каждое слово Лили, обращённое к Лунатику, отдавалось в сердце Поттера неприятным покалыванием, а её смех над его шутками – жжением кулаков. Они забрели в укромное тёмное местечко, где никого не было. Лили и Римус присели на скамейку, а Джеймс спрятался сзади них в цветущих кустах жасмина. Он мог слышать каждое их слово.
Сначала они говорили об учёбе – любимых и нелюбимых предметах, об учителях, заданиях, потом о своих прекрасных семьях, затем Люпин начал рассказывать ей о проделках мародёров. Весь их разговор продолжался около часа, а потом как-то неожиданно Лунатик медленно потянулся к Лили, а Лили к Римусу. А Джеймс не мог понять, он не хотел понимать, что же будет дальше. Поттер замер в ожидании. Он не мог поверить в происходящее. Они были близко-близко и вдруг неожиданно поцеловались. Это длилось не больше трёх секунд, но Поттеру показалось, что прошло несколько тяжких и томительных минут.
Джеймс, продрогший до нитки, почувствовал себя преданным и раздавленным, и ему было плевать на то, что Рим ещё ничего не знал о его чувствах к этой девушке. Их поцелуй заставил его сжать крепко кулаки до боли в костяшках пальцев, заскрипеть зубами и возненавидеть лучшего друга, сильнее, чем он ненавидел Снейпа. Он дышал тяжело, будто после бега. Глаза наполнились слезами. Джеймс Поттер, который за всю свою жизнь не пролил ни слезинки, готов был сейчас разреветься, словно маленький мальчишка.
Лили захихикала. Если бы только Сохатый мог видеть их лица: она покраснела до корней волос, и он очень сильно засмущался, и тоже залился краской. Так они просидели ещё несколько минут, на счастье расстроенного Поттера, не повторяя столь сладкий для обоих поцелуй. Парочка поднялась со скамейки и пошла обратно. А Джеймс стоял растерянный, будто бы облитый грязью, изо всех сил сдерживающий порыв набить Лунатику морду и смотрел им вслед. В его груди что-то ухнуло куда-то глубоко вниз.
Когда он вернулся в зал, они лихо отплясывали какой-то заморский танец. Он знал, где припасено что-то покрепче сливочного пива. Ведь он сам участвовал в этой заготовке. Налив себе стакан доверху, одним глотком он осушил его. Горло обожгло, из глаз полились непрошенные слёзы.
- Джеймс, не стоит столько пить! – уговаривал его Сириус.
- Отвали, Бродяга! – рявкнул на него Сохатый.
- Объясни хотя бы причину? Что ты запиваешь? – не унимался Сириус, пытаясь узнать у друга причину своего горя.
- Эванс, – тихо сказал Джеймс и многозначительно посмотрел на Лили и Римуса. И Бродяга всё понял, он знал своего лучшего друга лучше, чем кто-либо другой. Поттер влюбился, влюбился без памяти и по самые уши в Эванс. Всё это очень и очень серьёзно. Сириус попытался разрядить обстановку:
- Ну и что, что Эванс? А вон и близняшки Грейс со Сьюзен танцуют!
Но Сохатый его уже не слушал. После третьего такого стакана Джеймс чувствовал себя настолько хорошо, что, не обращая внимания на уговоры Сириуса и Питера, расталкивая людей и наступая на ноги им, направился прямиком к Лили и Римусу.
Оттолкнув Лунатика одним ударом в плечо, которого еле успел поймать Бродяга, Поттер склонился перед Лили в поклоне, приглашая её на следующий танец. Она смотрела на него с презрением и ненавистью, и кинулась на помощь к Римусу. Обезумевший Джеймс успел схватить её за руку и сам потянулся к её губам, но не успел. Он получил звонкую пощёчину. Щека нестерпимо начала болеть, также как раненное сердце. Он выпустил её руку.
- Я ненавижу тебя, Джеймс Поттер! Ты негодяй и самодур! Если ты ещё хоть раз посмеешь так сделать, я не побоюсь Азкабана и убью тебя! – выкрикнула Лили.
- Эванс, какая же ты дура! – крикнул он. Это всё, на что хватило Сохатого.
Джеймс пошатнулся и не желая больше видеть ни друзей, ни её, вылетел из Большого зала стрелой и побежал к башне Гриффиндора. Его сторонились и вслед бросали осуждающие взгляды.
Перед глазами Джеймса всё плыло, во рту был неприятный привкус спиртного, а желудок делал при каждом шаге сальто, то вверх, то вниз. Вбежав в комнату, он с силой захлопнул дверь. Не раздеваясь, он повалился на кровать и через секунду крепко уснул.

Шерл – драгоценный камень, другое его название «чёрный турмалин».

Отредактировано PorTa (2008-06-19 14:59:26)